Белое на белом - Страница 28

К оглавлению

28

— У кого?! Этот мастер пистолетной стрельбы убил всех!

— Не всех.

Взгляды четверых обратились на сжавшегося в комочек кучера.

8

— Я не знаю! — вопил прижатый к земле кучер, — Я ничего не знаю!

На улице, где несколько минут назад застрелили несколько человек, было тихо и пустынно. Ни людей, ни карет, ни мертвых тел.

Тела были погружены в карету, которую Йохан завел в переулок неподалеку. Не ближайший, туда карета не влезала.

Тот факт, что полицейские предпочли охранять здание Брандской оперы или Мост четырех королей, не означал, что на выстрелы не появится еще кто-нибудь.

Ксавье взял в руки нож и наклонился над распростертым человеком.

— А знаешь ли ты, любезный, — вежливо поинтересовался он, — что такое «драккенский галстук»?

— Нет, — насторожился кучер.

— А я тебе расскажу. Чтобы надеть на человека драккенский галстук, — Ксавье аккуратно развязал клетчатый засаленный шарф на шее кучера, — ему разрезают горло и в получившееся отверстие вытаскивают язык, который аккуратно укладывают на рубашку.

Несколько секунд понадобилось кучеру, чтобы осознать то, что ему рассказали светским тоном, потом прибавить к рассказу нож в руках Ксавье и получить очень неприятный ответ.

— А знаешь ли ты, любезный друг, — обратился драккенский аристократ к бьющемуся в истерике кучеру, которого держали вместе уже Цайт и Вольф, — кто в Драккене носит такие галстуки?

— Ммм!!! — выпученные глаза, горевшие над зажавшей рот перчаткой Вольфа, говорили о том, что он таких подробностей драккенской моды не знает, знать не хочет, и очень боится, что его желание в расчет не примут.

— Их носят те, кто молчит, когда их спрашивают уважаемые люди. Поэтому даю тебе последний шанс рассказать все.

По знаку Ксавье Вольф отпустил рот кучера.

— Я ничего не знаю, — прохныкал тот.

— Не знаешь, так не знаешь, — дернул плечом Ксавье, — Слева направо или справа налево?

— Меня наняли! — возопил кучер, зажмурив глаза, — Наняли! Они сказали, что я должен буду забрать двух человек и одно тело, и отвезти куда скажут!

— Отлично. Молодец. А куда именно, они сказали?

Взгляд кучера не отрывался от нависшего над ним кончика ножа:

— Сказали. Улица Горлицы, особняк посольства Фюнмарк.

Связанного кучера закинули в карету, в компанию пяти мертвецов.

— У меня есть новость, — сказал Ксавье, — Две новости.

— Хорошую, — затребовал Цайт.

— Что «хорошую»?

— Давай сначала хорошую новость.

— А хороших среди них нет.

— О.

— Если верить бумагам мертвеца, то он служил именно в посольстве Фюнмарка.

Наступило молчание. Убийство посольского — практически повод для объявления войны. Не каждый человек может похвастаться тем, что именно из-за него началась война.

— И вторая, — вбил последний гвоздь в крышку гроба на четверых Ксавье, — Нам осталось всего два часа на то, чтобы решить, собираемся ли мы возвращаться в школу сотни.

Два часа. Слишком малый срок для того, чтобы осознать, что ты превратился в преступника и изгоя.

Глава 8
Бранд
Улица королевы Бригиты. Улица Новой Голубятни. Королевский дворец. Улица Горлицы
21 число месяца Рыцаря 1855 года

1

Сложнее всего договориться почему-то с ближайшим родственником. Самым злобным ненавистником твоего народа часто является тот, кто почти не отличается от тебя.

Королевство Фюнмарк никогда не относили к Белым землям. Несмотря на то, что говорили в нем на том же языке, разве что с пришепетывающим выговором. Шипящих в фюнмаркском языке хватило бы на целый клубок змей. Белоземельцев фюнмаркцы недолюбливали, почитая их дикарями и варварами, не владеющими благородным искусством мореходства. Да и откуда бы белоземельцам сим искусством овладеть, если с юга доступ к Зеленому морю перекрывает Грюнвальд, с севера же Шнееланд имеет, конечно, выход к Янтарному морю, да вот только выйти из мелкого и небольшого по размерам моря на просторы океанов шнееландцы не могли: выход перекрывал длинный полуостров, так, что для выхода оставался неширокий пролив, в самом узком месте не превышавший и полмили. Принадлежал полуостров Фюнмарку и через пролив корабли пропускались только за плату, размер которой зависел исключительно от доброй воли фюнмаркского короля. Подобную практику фюнмаркцы не считали чем-то неправильным: ведь если бы бог не хотел, чтобы добрые фюнмаркцы собирали плату с проплывающих кораблей, он бы не дал им во владения полуостров Штир. Бог в представлении фюнмаркцев был довольно непоследовательным существом: дав им Штир, он почему-то отдал плодородные долины вдоль реки Миррей шнееландцам. Со стороны бога такой поступок был явно ошибочным, со стороны же шнееландцев владение землями, позарез необходимыми Фюнмарку — просто подлым. Поэтому с завидной регулярностью войска Фюнмарка под красно-белыми знаменами пересекали Миррей, с целью исправить несправедливость. Шнееландцы же, в свою очередь, противились такому толкованию воли бога, что привело к тому, что два народа, близких друг другу, как могут быть близки двоюродные братья, считались смертельными врагами.

Последние годы — может быть даже лет десять — напряжение между двумя странами спало, и если что и было нужно для продолжения мирных отношений, то вовсе не убийство служащих посольства четырьмя курсантами.

2

— Что будем делать?

Никто из четырех не произносил этого вопроса, но он витал в воздухе.

28